Белоснежка:
Красная шапочка миновала очередной изгиб тропинки. Вот избушка, на ней странная голубая табличка, белая надпись, металлическая дверь. "Богато живут, дверь сменили?" - мелькнула мысль. Она осторожно постучала.
- Кто там? - раздался скрипучий мужской голос.
Шапочка опешила от неожиданности, но на всякий случай ответила:
- Это я, Красная Шапочка.
- Дерни за верёвочку и иди мимо! - послышался тот же голос.
- А я принесла пирожки, масло и мед, - решила все же поторговаться девочка.
Ведь ее очень просили получить письмо. Что за письмо не ясно, но ужасно нужное.
- Пустите, пожалуйста, бедную девочку! - сказала вслух, а про себя добавила: "А не то она выломает дверь".
Вероятно, голос за дверью не ожидал такой нахальной настойчивости и сдался:
- Ну тогда, дерни за веревочку еще раз, дверь и откроется.
Дёрнув за верёвочку, Шапочка услышала щелчок и толкнула дверь. Металлическая дверь с веревочкой - офигеть охрана! Зайдя внутрь, она поискала глазами хозяев, ожидая, что кто-то выйдет навстречу. Дом внутри оказался не таким большим, как казалось снаружи. Девочка стояла в маленьком коридоре, на двери слева висел старомодный деревянный стульчак. "Туалет. Деревенский. Но совсем не пахнет," - подумала она. Открытая справа дверь вела в подобие кабинета. Заглянув в комнату, Красная Шапочка увидела сидящего за огромным письменным столом старичка лет семидесяти с хвостиком.
Это не дядя с хвостиком, а возраст у него с хвостиком. Значит, ему семьдесят лет и еще чуть-чуть. На дяде был смешной жёлтый халат в горошек и древняя дырявая ушанка на голове.
- Здравствуй, девочка. Кто ты и зачем пришла?
Шапочка молча стояла, переминалась с ноги на ногу и пыталась понять, что делает в их захолустье за письменным столом этот худой высокий человек, с умным и проницательным лицом, длинным носом и пытливым взглядом.
- Какая невоспитанная девочка! - снова заговорил он. - Разве тебя не учили вежливости?
- Здравствуйте... - сдавленно прошептала Шапочка. - Я шла проведать бабушку... - она сглотнула, безуспешно пытаясь проглотить вопросы,
застрявшие в горле.
Не смогла и выпалила:
- А вы кто и почему в ушанке за столом?
- Я почтальон тутошний, Печкин. Поэтому я все должен знать, чтобы почту разносить. Вы, например, что будете выписывать?
- Я ничего не буду выписывать, я экономить буду, - неожиданно для самой себя ответила девочка. - А почему в ушанке?
- А-а-а, это? - он снял с круглой лысины шапку, зачем-то надел ее на растопыренную пятерню, так что пальцы вылезли в разные стороны, потом
водрузил головной убор на место. - Это на память. Я всегда в ней хожу. Даже сплю иногда в ней - голова мерзнет. А ты зачем пришла-то?
- А вы почему все время все спрашиваете? Bы не из милиции, случайно?
- Нет, я не из милиции, говорю же, я из почты. Можешь меня просто Игорем Иванычем звать. А спрашиваю потому, что ты меня от дел отрываешь. Я пенсию свою пересчитываю, прикидываю, хватит ли на новый велосипед. А тут ты. Так что ты хотела?
Красная Шапочка наконец успокоилась и вспомнила о цели визита.
- Игорь Иванович, мне письмо должно было придти, - она запнулась. - На этого... как его... на предъявителя!
- Письмо есть. Только я его тебе не отдам. Потому что у тебя докУментов нет. Здесь написано "Белоснежке на предъявителя", а ты сама только что
сказала, что ты Шапочка. Да еще и Красная.
- Так а шапочку-то красную и снять можно. И тогда я вполне себе белая буду.
- А печать у тебя на шапочке имеется? Так! Стоп! Я запутался, печать не на шапочке должна быть, а на тебе. Что ты - Белоснежка.
- Ну, есть у меня одна печать... - Шапочка закатала рукав, там виднелась татуировка "Не забуду летом снега" и три купола рядом. - Пойдет?
- Мнэ-э-э... - почтальон приподнял ушанку и поскреб босую макушку.
Было видно, что купола старичку многое сказали, он даже прикрыл рукавом халата стопки монет на столе. Но чувство долга государственного служащего все еще было сильно.
- Ну-у-у... Э-э-э... А-а-а... М-м-м... А что у тебя в корзинке?
- Пирожки, масло и мёд, - перечислила девочка.
Она осторожно поставила корзинку на стол. Мысли в голове суетились, пытаясь составить план выхода из ситуации, поскольку старичок явно не собирался отдавать письмо. А оно Шапочке было очень нужно, без него никак.
- А пирожки с чем? - поинтересовался почтальон. Он подтянул к себе корзину через весь стол, дав Шапочке слабую надежду. - С мясом есть?
- Не знаю, - девочка наблюдала, как старичок, поддев старомодной перьевой ручкой салфетку, покрывающую корзинку сверху, сунул внутрь свой длинный нос.
Она затаила дыхание в надежде, что старый дурак возьмет себе хотя бы пирожков и отдаст чертово письмо.
- С мясом нет, - проворчал Печкин, вынимая нос, - только с капустой и грибами. Я их не люблю.
- Понятно, - зачем-то сказала Красная Шапочка, хотя ей было всё равно, любит он их или нет.
- Я тоже, - вежливо добавила она.
- О! Мед! - вдруг развеселился почтальон. - Значит так. Слушай меня. Только никому больше! Ни-ни!
- Могила! - провела пальцем по горлу девочка. Где видела этот жест и что он значит, она уже не помнила, но была уверена, что так надо.
- Письмо я отдаю предъявителю меда. Тебе ясно? - Шапочка поспешно кивнула, а старичок продолжал: - И не вздумай трепаться. Не забывай, мы в кольце врагов! Вражеские агенты не дремлют! И вообще, ты американский внешний долг видела? То-то. А мед я оставляю здесь. Вдруг проверка нагрянет! Из центра!
Почтальон несколько раз огляделся по сторонам, потом зачем-то заглянул под стол, вероятно проверяя, нет ли там американского внешнего долга. Потом протянул письмо. Тут взгляд Красной Шапочки случайно упал на конверт.
- Игорь Иванович! Так письмо отправлено аж месяц назад!
- И что? Это же Почта России! Ты вывеску на дверях видела? Вот. Стабильность, понимаешь. И внешний враг. Потому письмо месяц и шло. Потому что американский внешний долг. А если ты на нас бочку катить собралась, это уже контейнерные перевозки! Так, ты письмо забирать будешь? А то сейчас повешу на дверь табличку "Банк Почты России", тогда еще и пени с тебя потребую.
С этими словами Печкин поспешно переставил горшочек меда со стола в ящик стола. Было ясно, что с ним он не расстанется ни при каком исходе.
- Да-да, конечно, - заторопилась Шапочка, опасаясь, что старик передумает.
|