Он глянул на меня холодно и с угрозой. "Я и не надеялся, - проговорил
он, - что ты проявишь благоразумие Мудрейшего - даже ради своей собственной
пользы; однако я дал тебе возможность выбрать, и ты выбрал воистину
глупейшее упрямство. Что ж, оставайся покуда здесь".
"Покуда - что?" - спросил его я.
"Покуда ты не откроешь мне, где хранится Кольцо, - ответил он мне. -
Или покуда оно не отыщется вопреки твоему малоумному упрямству. Тогда,
вероятно, Державный Властитель сможет заняться второстепенными делами. Он
решит, к примеру, какой награды заслуживает упрямство Гэндальфа Серого".
"Решить-то, пожалуй, ему будет просто, - проговорил я, - да легко ли
выполнить?" Но Саруман только издевательски рассмеялся, ибо он знал не хуже
меня, что я произношу пустые слова.
Меня отвели на Дозорную площадку, с которой Саруман наблюдает за
звездами: спуск оттуда - витая лестница в несколько тысяч каменных ступеней
- охраняется внизу отрядом стражников; да и ведет эта лестница во внутренний
двор. Оставшись один, я оглядел долину, некогда покрытую цветущими лугами,
теперь лугов здесь почти не осталось: я видел черные провалы шахт, плоские
крыши оружейных мастерских и бурые дымки над горнами кузниц. Дымки
подымались отвесно вверх, ибо долина защищена от ветра поясом скал, и сквозь
дымное марево, которое окутывало башню Ортханка, мне были видны стаи
волколаков и отряды хорошо вооруженных орков - Саруман собирает собственное
воинство, значит, Врагу он еще не подчинился. Крохотной была Дозорная
площадка - я не мог согреться даже ходьбой, а вечные ледники дышали вниз
холодом, и в долину сползали промозглые туманы, но горше дыма изенгардских
кузниц, мучительней холода и сильней одиночества меня терзали мысли о
Всадниках, во весь опор скачущих к Хоббитании.
Но с помощью Орлов мне удалось вернуться. Завтра обязательно отвечу всем,
ждущим моего ответа.
Гэндальф
|