Зимы не будет снова в бою!
- Черви... бессловесные черви..., - сплюнул Зимы не будет, вглядываясь
в серый туман.
Вокруг относительно сухого пригорка, на котором он стоял, насколько
хватало глаз, клубилась серая тьма. Земля словно дышала. Но это была
не земля. Ему не нужно было всматриваться и вслушиваться, чтобы
почувствовать там, внизу бесчисленное множество клубящихся тварей.
А на границе слышимости услышать всё то же как всегда - чавканье
пожираемой мёрзлой земли или соседа, скрежет хитиновых панцирей
друг о друга, тонкий предсмертный писк тех, кому не повезло. Всё это
он видел и слышал слишком много раз.
- Серость и черви. Черви, черви, черви, черви кругом, - пробормотал
Зимы не будет, оглянувшись вокруг, - опять.
- Опять Живительное Слово и Беспощадная Битва, и Мучительная
Смерть. Ты знаешь, ты становишься однообразен, - рассмеялся Зимы
не будет.
Молчание было ему ответом.
- Но зачем, Величайший из Творцов? - спросил Зимы не будет
подняв глаза к небу, - разве черви могут думать, чувствовать и говорить?
Внезапно поднявшийся ветер пощекотал уши и прошептал что-то
неслышимое в ответ. Подождав ответа ещё не много, Зимы не
будет скинул рюкзак и разогрел на спиртовке банку тушенки.
Наскоро поев, и ,перекурив, он закинул на спину рюкзак, с
притороченным к нему туристическим ковриком, отчего вся
конструкция неуловимо напоминала крест.
С минуту стоял он на краю тумана, опустив голову, полностью
ушедший в себя, порой слегка наклоняющий головой в знак согласия,
порой же энергично мотающий головой в знак полного неприятия,
словно споря с кем-то невидимым. Губы его при этом шевелились.
- Да, Я Творец!, - вдруг громко сказал он, наконец подняв
голову, и странное дело, но Слово Его не завязло в всеокружающем
тумане, а вернулось, отразившесь от гор на горизонте, в виде эха.
- Я научу вас любить, - прошептал Зимы не будет и, выбросив окурок,
нырнул в туман.
Чавкание и хруст раздавленных червей, поначалу робкое и одинокое,
через пять минут от начала Его Нового Пути превратилось в слошную
мерзостную какафонию. "Пихое червие, червие пихое", - усмехнулся
Зимы не будет древней поговоркой на смерть червя. "Из земли вышел,
в землю же и возвратишься".
Через полчаса этого скорбного чавканья ему стало тоскливо
и он стал вспоминать свою юность, живыми, как прежде, ему слышались
слова Наставника: "...это твой крест, и тебе его нести...", "...тебе придётся
творить Добро из Зла, ибо его не из чего больше творить...", "...и так же,
как Он обратил Равнодушие в Добро, черви обращаются в нас..."
- К чёрту крест, добро и червей, - пробормотал Зимы не будет, - Да здравствует
Жизнь! Я научу вас ненавидеть!
Через час под общее чавканье и хрустение червей он вышел к долине.
Туман мощным водопадом стекал в неё из нагорья. "Пихое червие, червие
пихое", - усмехнулся Зимы не будет и присел на довольно высоком, плавно
обтекаемом серым туманом пригорке, а затем закурил, подставивши лицо
звёздам. Прошло время.
Зимы не будет последний раз оглянулся назад и, улыбнувшисть, смело
шагнул в долину. Карман его топорщился Дихлофосом.
Зимы не будет!
(Творец с 1999 года)
|